— Где тебя можно найти, Том? — спросила я напоследок.
— Здесь, да еще в парке Ситти.
Я посмотрела в сторону парка. Он находился рядом, буквально через дорогу. Сложно себе даже представить, как они живут в таких условиях — на улице, без тепла и уюта.
— До свидания, Том, — попрощалась я.
Том неопределенно кивнул головой, и я направилась к своей машине. Я получила необходимую информацию. Теперь нужно было проверить последнюю догадку.
Я выехала на автостраду и направилась на Уиллоу–стрит. Мне нужно самой удостовериться в том, что место преступления и дом в моем сновидении — одно и то же место. Это могло помочь мне разобраться в себе, в том, что со мной происходит. Мои сновидения…
«Может, это не просто сны?»
Через полтора часа езды по пробкам, я достигла нужного адреса и остановилась перед полуразвалившемся домом. Выкрашенный когда–то в белый цвет, теперь он был серым с потрескавшейся и облупившейся местами краской. Находился он в стороне от соседних домов, окруженный несколькими деревьями и одичавшим кустарником. Очевидно, что в нем давно никто не живет — таким запущенным и неухоженным он выглядел.
Выйдя из машины, я подошла к этому страшному на вид сооружению. Крыльцо с полусгнившими ступенями вело на маленькую террасу. То тут, то там были проломлены доски, образуя черные пустоты. Окна на первом этаже сохранили стекла, а вот второй зиял дырами на местах, где должны были находиться рамы. Старая обшарпанная дверь была опечатана. Проникнуть внутрь с этой стороны не представлялось возможным, и я решила обойти дом с другой стороны. Желание оказаться внутри нарастало.
Позади дома, как и рассказывал Том, росли многочисленные кусты, которые разрослись из–за отсутствия должного ухода. Практически продираясь через буйную растительность, я добралась до задней двери дома.
Дернув за ржавую ручку, я убедилась, что она заперта.
— Не повезло. И как теперь попасть внутрь? — тихо саму себя спросила я.
Чертыхнувшись про себя, я прошла чуть дальше, обогнув невысокое крыльцо и став под одно из окон. Все так же безрезультатно — окна были плотно закрыты, как и двери.
«Где–то же должна быть лазейка», — активно работал мой мозг.
Внезапно я зацепилась взглядом за неприметное, зарешеченное тонкой сеткой, окно. Оно располагалось у самой земли, и было спрятано разросшейся зеленью. Мое внимание привлекла та самая, слегка отогнувшаяся, сетка.
«Очевидно, оно ведет в подвал дома», — сделала вывод я.
Приблизившись, я раздвинула траву и вгляделась в небольшой проем. Стекло отсутствовало, и единственной преградой была сетка. Прикинув, я решила, что вполне могу с ней справиться — дернуть за выступающий край или прорезать ножом.
— Эй, леди. Что вы здесь делаете? — услышала я за своей спиной недовольный голос.
Я выругалась про себя и обернулась. Передо мной стоял полицейский. Одной рукой он держался за кобуру с пистолетом, готовый в случае необходимости применить оружие. Мне понадобилась секунда, чтобы сориентироваться и найтись с ответом.
— Я журналист. Пишу статью о совершенном здесь преступлении, — сказала я, одаривая офицера полиции неловкой улыбкой.
«Кажется, я разучилась мило и обольстительно улыбаться. А когда я вообще умела?» — пришла грустная мысль.
— Ваши документы, — ничуть не смягчившись, продолжил он.
Это лишь подтвердило мою последнюю мысль. Я достала из сумочки свое удостоверение и пропуск на парковку в здании офиса. Полицейский внимательно посмотрел сначала на меня, а затем на документы. Немного расслабившись, он вернул их мне.
— Это место преступления, и вам здесь не место. Все вопросы можно задать в участке, а еще лучше — дождитесь официального заявления начальника полиции, — сухо порекомендовал он мне.
— Хорошо, офицер. Я просто решила взглянуть на дом — так сказать, для полноты картины. Еще нужно было сделать снимок фасада для статьи.
Полицейский с сомнением посмотрел на меня. И тут я вспомнила, что камера осталась в машине.
«Да, хороша ты, Джейн. И чем это ты решила фотографировать?» — отчитала мысленно я саму себя.
Оставалось надеяться на то, что полицейский не обратил внимания на такую деталь.
Мне повезло. Офицер все еще недовольно, но уже более расслаблено кивнул головой в сторону дороги.
— Уезжайте отсюда. И побыстрее. Здесь не место для прогулок, даже для вашего брата журналиста.
Я поспешила последовать совету блюстителя порядка. Не стоило привлекать к себе внимание. Про себя я уже абсолютно точно знала, что буду делать дальше.
«Придет ночь, и я вернусь. Вопросы не должны оставаться без ответа».
Я вспомнила, как бармен в клубе «Жажда» год назад сказал, что на некоторые вопросы лучше не знать ответа. Но это было не про этот раз. Это вообще было не про меня.
Уже в машине, когда до дома оставалось пара кварталов, мой телефон разорвал тишину салона своим звонком. В трубке я услышала знакомый голос Джека.
— Привет, — немного смущаясь, сказал он.
Я его прекрасно понимала. Мне самой было не по себе. Прошлой ночью он поцеловал меня, а до этого сделал предложение. Я не готова была окончательно все изменить в своей жизни и впустить туда Джека. И пусть я оправдывала себя тем, что забочусь о его безопасности, истинные причины были мне отлично известны.
Это был Карлос. Я не хотела и не могла отпустить его насовсем. Пусть он и ушел, а вместе с ним и я, но где–то внутри меня он оставался жить — независимо от моей воли, автономно, не требуя ничего взамен. И это вызывало у меня радость.
Тем не менее, я, вполне искренне обрадовавшись, ответила:
— Привет.
Скоро. Совсем скоро настанет время принимать решение. Я это чувствовала. Голос Джека нарушил мои мысли:
— А я уже думал, что ты не захочешь со мной говорить.
В словах сквозило отчаяние. Мне было неизвестно, как побороть чувства к Карлосу, но одно я знала наверняка — Джек не заслужил такого отношения к себе. Эта мысль пришла ко мне не в первый раз. Я прекрасно понимала, что он любит меня — искренне, преданно.
«А что могу ему дать я, кроме осколков разбитого сердца? Я не могу поступиться его чувствами», — раз за разом спрашивала и корила я себя.
В этот момент я ругала себя за то, как веду себя с ним.
— Что ты, Джек. Не говори глупости. Я всегда рада, когда слышу тебя.
Здесь я не лукавила. С Джеком ко мне приходило спокойствие и радость. Он смешил меня, придавал сил, и никогда не требовал больше, чем я могла ему дать. Очевидно, его устроили бы и осколки моего сердца. Он, наверняка бы, отчаянно пытался его склеить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
